Несколько лет тому назад была издана «Библиография кошек», заключающая в себе более ста заметок, в которых священные животные Египта рассматривались с научной и поэтической стороны. У современных художников: Стейнлена, Тулуза-Лотрека или Т.Гейне – кошка играет большую роль, вероятно потому, что их привлекает ее блестящая бархатная шкурка, яркий блеск глаз или грациозный изгиб спины.
В поэзии, например, у Перро в «Коте в сапогах», кошка — это умный сказочный герой и верный домашний товарищ. В романтизме кошка является олицетворением блещущего остроумия и демонических сил. Из мудрого кота Эрнст Гофман сделал кота Мурра, который произносит философско-глубокомысленные замечания о суете мира. За ним следует веселый кот Шеффеля «Гидди-гей-гей».
Гофман был большой любитель кошек; его привлекало в этих тихо ступающих, ласково-веселых и замечательно капризных животных нечто таинственно-ужасное, то, что сделало кошку еще в средние века другом ведьмы и чёрта. И французский «сатанист» Бодерэль воздвиг культ кошки до почти мистического обожания. Его стихотворения, воспевающие этих загадочных животных, шкурку которых так приятно гладить, но когти которых могут наносить очень глубокие раны, дышат сильной любовью к «демоническим» зверькам.
Шарль Бодлер, который жил далеко от людей в глубоком озлоблении, терпел около себя только кошек — тех животных, с которыми так охотно играл его знаменитый предшественник Эдгар Аллан По.
С тех пор кошка успела сделаться модной принадлежностью и немецкой лирики; но она и ранее была другом многих поэтов и писателей, которые ее, впрочем, больше любили, чем воспевали.
Самюэл Джонсон, великий английский писатель, которого никто не упрекнет в сентиментальности, и который, наоборот, отличался грубым, неуклюжим обхождением, был совсем другим человеком, когда он проводил время со своей кошкой Ходж.
— Я никогда не забуду, как терпеливо очень нетерпеливый Джонсон позволяет делать Ходж все, что она хотела, — так пишет верный биограф Джонсона, Босвелль. — Он заботился о ней очень трогательно и покупал ей устрицы, между тем, как слуги ненавидели бедное животное и совсем не смотрели за ней.
Очень важной особой в салонах Виктора Гюго была его большая черная кошка Шануань, которая величественно сидела на красной оттоманке (широкий мягкий диван с подушками – прим. Grandpaper) посередине комнаты на всех приемах и благосклонно смотрела на входящих гостей. Её нельзя было ласкать и гладить: она тот час же, в противоположность своему господину, высказывала явное недовольство.
Самым большим любителем кошек из всех французских поэтов был Шатобриан. Когда он был посланником в Риме, папа Лев XII сделал ему подарок, которым доставил поэту величайшую радость: он подарил ему свою собственную кошку Мицетто, большое животное серого цвета, переходящее в красноватый. Позднее, во время Лондонского изгнание, его поместье было наполнено большими и маленькими кошками, которые лежали на самых удобных местах. Его хозяйка, ирландская дама миссис О’Ларри, соперничала с ним в любви к этим животным, и оба ревниво охраняли своих любимцев от всякого вреда.
— Объединенные скорбью, — так писал Шатобриан, — мы оплакивали вместе потерю двух прелестных кошек: обе были как горностаи, у обеих кончик хвоста был черный!…
В современной литературе знамениты две кошки Марка Твена с именами Сатана и Грех. Сатана черная как ночь, а Грех — с пестрой шерстью, — обе живут в большой дружбе.
Кошка, пользующаяся благоволением высшего света, живет у знаменитой английской пианистки мисс Джанота. Её зовут Маркиза. Ни одна кошка не была представлена такому количеству влиятельных особ, как она. Маркиза даже завоевала расположение королевы Виктории, которая терпеть не могла кошек.
При Берлинском дворе Маркизу зовут Отелло: так назвал ее император Вильгельм за её блестящую черную шерсть.
Есть кошка, объездившая чуть ли не весь свет, это Женни — любимица всех на корабле «Мажестик», принадлежащему компании «Уайт Стар Лайн»
Поделиться: