«Машины воюют с машинами»

Каждое воскресенье Grandpaper публикует избранные тексты из старых номеров газет и журналов, выпущенных до ноября 1905 года. Сегодня представляем вам статью немецкого публициста Рудольфа Лотара, в которой он затронул интересный вопрос об эстетическом впечатлении, производимом прежним и нынешним способом ведения войны. Ее перевод опубликован в июльском номере «Огонька».

“Война, – говорит Рудольф Лотар, – превратилась ныне в состязание техники. Машины воюют с машинами. Каждая армия является только машиной. Полководец скрывается в тылу и, оставаясь невидимым, издалека руководит движениями огромного механизма. Сражающиеся войска почти не видят друг друга. Они стреляют потому, что им отдают приказ стрелять. Солдаты стоят под градом пуль, не видя неприятеля, который их убивает”. “Где те времена, – восклицает далее автор, – когда армии стояли друг против друга, обменивались смелыми вызовами перед тем, как скрестить оружие? Современная война несовместима с позированием. Нынешний солдат обязан прилагать все усилия к тому, чтобы оставаться невидимым для противника”.

Искусство, словесное и изобразительное, не находит больше благодарного материала на поле битвы. Воин перестал быть героем романтического вымысла. “Что может сделать искусство, – спрашивает Рудольф Лотар, – из солдат, лишенных собственной воли, утративших свою индивидуальность под давлением дисциплины, переставших быть людьми, превратившись в составные части машины? Напрасно стал бы искать современный художник тех чувств, которые побуждали наших предков черпать мотивы для творчества из войны и сражений”.

Воинственный пыл прежних поколений отошел в область преданий, – вместе с былой лихостью, беспечностью и жизнерадостностью военного героизма. Война, – как справедливо замечает немецкий публицист, – превратилась в страшное бедствие, действительность ее ужасна. Тот человек, который первый с безусловной искренностью высказал это в лицо целому свету, похоронен ныне в пучинах моря. Между тем, Верещагин, быть может, был единственным из очевидцев русско-японской войны, который смотрел на нее глазами художника”.

Современную войну ведут незримые силы. Это сказывается ярче всего на воде, во время морской битвы. Огромные броненосные машины сталкиваются между собой, точно на них вовсе нет человека. Прежние художники превозносили войну, потому что она давала возможность людям выказать перед лицом смерти свои возвышенные индивидуальные свойства. В настоящее же время человек должен заглохнуть в солдате, чтобы последний мог действовать, как хорошо пригнанная часть отлично сложенного автоматического механизма. Личный героизм, подъем духа, сметливость и смелость перестали решать участь сражений. Теперь примеры истинного мужества художникам приходится изыскивать в других областях человеческих отношений.

Однако, искусство и, в особенности, литература не могут отказаться от воспроизведения войн и сражений. Но прежние хвалебные оды в честь прославленных полководцев сменились скорбными и негодующими повествованиями об “ужасах войны”. Воспетая льстивыми стихотворцами былых времен, война ждет уже своего окончательного развенчания. Оно не за горами. Задорные возгласы шовинистов, подстрекающих нации к массовым убийствам, звучат все глуше и глуше. Самые одаренные из европейских писателей не перестают внушать современному обществу, что преступность и позор войны принижают одинаково и победителей, и побежденных. Современное искусство и искусство будущего заставят прозреть даже слепых: при свете все поймут, что война, как она есть – отвратительна и ужасна