Когда появились в печати первые сообщения о лошадях-математиках, многие указывали на то, что собаку — животное несомненно болee смышленное, нежели лошадь — до сих пор не удавалось обучить считать дальше пяти. Полная безуспешность обучения собак являлась в глазах многих ученых лучшим доказательством вздорности сообщений о пишущих и считающих лошадях. Но не прошло и года со времени появления знаменитой книги Краля, как в серьезных научных журналах появились поразительные сообщения о грамотной собаке Рольф.
Грамотная собака Рольф
Факты, сообщаемые об этой собаке, до такой степени невероятны, что мысль о шутке, мистификации все время не покидает читателя. И если бы не ряд имен почтенных ученых, ручающихся за достоверность фактов, то, конечно,
никому и в голову не пришло бы серьезно обсуждать подобную тему. Вот история грамотного «Рольфа». Излагаем ее пока без всяких комментариев, придерживаясь только фактической стороны.
Трехгодовалый шотландский терьер Рольф принадлежит семье маннгеймского адвоката Мекель. Собака в большой дружбе с детьми Мекель, неизменно присутствует на уроках, участвует в играх детей; это — избалованный любимец всей семьи, четвероногий друг хозяев и гостей.
Поразительные способности Рольфа открыты были совершенно случайно. Однажды, занимаясь с младшей дочерью, г-жа Мекель никак не могла добиться от рассеянной ученицы ответа на простой вопрос: сколько будет 122 + 2? Укоряя ребенка, мать, шутя, обратилась к присутствующему здесь же Рольфу со словами: «Я уверена, что даже Рольф знает, сколько будет 2 + 2» К крайнему изумлению г-жи Мекель, собака подняла левую лапку и четыре раза царапнула руку
хозяйки. На вопрос, сколько будет 5 + 5, собака таким же образом дала правильный ответ.
С этого момента г-жа Мекель принялась систематически обучать свою собаку. Надо заметить, что Рольф нашел в лице своей хозяйки удивительно терпеливую, любящую и искусную учительницу; прикованная к креслу болезнью ног, г-жа Мекель уделяла весь свой невольный досуг занятиям со смышленной собакой. Собака, в свою очередь, находила удовольствие в этих занятиях; внимательно слушая объяснения учительницы, она нередко сама явно выражала
интерес к различным маленьким событиям, происходившим вокруг нее: теребя лапками свою госпожу, давала понять, что желает выслушать объяснения по поводу того или иного факта или вещи.
Довольно легко было научить собаку обозначать «да» двумя, а «нет» — тремя ударами лапки. С тех пор разговоры стали оживленнее; затем условный язык собаки обогатился еще тремя словами: «постель»,
«улица» и «устал» — каждое из них обозначалось определенным числом ударов лапкой.
Однажды г-жа Мекель читала вслух газету со статьей о грамотных лошадях Краля. Рольф, присутствовавший
тут же, слушал с видимым вниманием. Заметив живой интерес своего четвероногого друга, г-жа Мекель обратилась к нему с вопросом: не умеет ли и он, подобно эльберфельдским лошадям, извлекать из чисел квадратные и кубичные корни? Собака ответила утвердительно. Тотчас же задан был ей ряд несложных задач, и Рольф успешно решал их, довольно уверенно и быстро давая правильные ответы.
Рольф и его подруга Иела за решением задач
Дальнейшим шагом в образовании Рольфа было усвоение условной азбуки. И любопытно, что это произошло по добровольному желанию самого Рольфа. На вопрос, не желает ли он учиться говорить, собака ответила: «да». «Устроим для тебя алфавит, да?» В ответ последовало энергичное «да!». Затем произошло нечто поистине
небывалое: собаке называли буквы, и она сама выбирала числа для их условного обозначения. Чем руководилась
собака, выбирая числовые обозначения — неизвестно: никакой закономерности здесь нет. Так,
для «а» Рольф выбрал обозначение 4, для b — 7, для с — 24, для d — 9, для е — 10, и т.п.
Это был огромный шаг вперед в деле обучения собаки, потому что с этого момента умственное развитиe Рольфа пошло ускоренным темпом. Теперь собака не только отвечает на отдельные вопросы, но и сама задает их окружающим и даже диктует письма. Способ письменного обозначения слов у Рольфа во многом напоминает своеобразную
орфографию грамотных лошадей: собака пишет sn, вместо essen, imr вместо immer и т. п.
В мае прошлого года Рольфа «экзаменовала» комиссия из трех зоологов: проф. Кремера, проф. Циглера и Поля Саразина. Вот некоторые вопросы и ответы (цитируем по статье профессора Кремера):
«Циглер показывает открытку, на которой изображены дети, — и собака тотчас же стучит 4 раза. «Что это значит? Четверо детей?» —«Да» —«Сколько
среди них девочек»? —«Три» (верно). — Сколько мальчиков?»— «Один».
Саразин спрашивает: корень квадратный из 361? Ответ: 19(верно)
Циглер, большой мастер рисовать животных, набрасывает карандашом на бумаге изображение мыши. «Можешь ли сказать, что это»? —«Да». —«Ну?» —«Мышь» (собака обозначает это слово помощью числовой азбуки: 8-4-18-16 = maus).
Далее, Циглер рисует маленькаго слона и спрашивает Рольфа, знает ли он, что это. «Да». —«Что же это?» Ответ: 14-8-4 — 14-3-4-5 — 7-3 — 9-1. То-есть: kma-kral-brdo=Kama Kral, Berto!
Заметьте: собака ответила не «слон», как все ожидали. Она давно слышала от своей госпожи, что Краль обучает слона по имени «Кама»; собаке показывали и рисунок, изображающий этого слона. Набросок Циглера вызвал у Рольфа воспоминания о слоне Кама, о Крале и, наконец, о слепой лошади Берто, о которой г-жа Мекель не раз говорила собаке. Все мы считали сначала ответ «kma» бессмысленным, пока не появилось вслед за ним слово «Краль».
Госпожа Мекель занимается с Рольфом
«Я предлагаю собаке, — рассказывает далее проф. Кремер, — самой составить какую-нибудь фразу. В течение нескольких секунд мы оставляем Рольфа в покое»
«Готово? — «Да». И Рольф продиктовал такую фразу
4.3.8 — 8-3 — 9-13-8 — 9-2-9
arm mr dir dod
т. е. «arrne Meertiere tot» (бедные морские животные мертвы). В пояснение замечу, что Поль Саразин, стойкий борец за охранение памятников природы, несколько недель до того был уже в Маннгейме и показывал г-же Мекель, среди прочих картин, рисунок, изображающий массовое избиение морских животных—котиков. Очевидно, об этой картине
и вспомнил Рольф, и это воспоминание было вызвано вторым посещением Саразина.
«Кто же из этих господ писал о морских животных?» — задали собаке вопрос: «Которым он стоит здесь в ряду?» Ответ: 3. И действительно, Саразин стоял третьим».
Эти опыты с собакой производились при такой обстановке: г-жа Мекель сидела в кресле, возле нее помещался Рольф на привязной цепочке; в правой руке г-жа Мекель держала картон, по которому собака левой лапкой «выстукивала» свои ответы. Такая обстановка, естественно, далеко не исключает возможности сознательного или невольного влияния на собаку. Поэтому очень ценны контрольные опыты приват-доцента Мюнхенского университета К. Грубера, при которых никто, кроме самого Рольфа, задач не видел, и следовательно, не мог влиять на его поведение. Грубер принес с собой пакет с картинками; не глядя в пакет, он вынимает наугад одну картинку и показывает ее собаке (сам не видя ее). И Рольф диктует: «птица, ветка, синий хвост, красная грудь, голова» — правильное, хотя и своеобразное описание картинки.
Далее: таким же образом извлекается из общей кучи и предлагается Рольфу карточка с числом 66, при чем одна шестерка красная, другая — синяя. И Рольф диктует: «66 rod blau» (т. е. 66 красно-сине). Зоолог доктор Меккензи, тщательно изучавший Рольфа, так характеризует его: «Веселый, иногда даже иронически настроенный, добрый, искренний, чуткий к проявлениям привязанности, и сам в свою очередь отвечающий тем же, крайне чувствительный к упрекам и похвалам, обладает железною памятью, тонко развитыми зрительными и слуховыми способностями, слабо развитым обонянием.
«В области математики Рольф не далеко ушел вперед от эльберфельдских лошадей. В настоящее время он решает довольно сложные задачи с кубическими корнями. Из документально зарегистрированных случаев беру следующий пример. Рольф решил задачу:
«Это подтверждено протоколом публичнаго сеанса, устроеннаго г-жей Мекель прошлым летом на даче, с благотворительной целью».
Если верить г-же Мекель, то четвероногий математик помогает ее детям решать заданные им задачи, являясь таким образом в роли репетитора: ей случилось однажды застать своих девочек «в момент преступления», когда собака диктовала им решение задачи.
Доктор Мекензи рассказывает о следующем любопытном случае с Рольфом. При первом же знакомстве с этим зоологом, грамотная собака озадачила своего экзаменатора следующим вопросом:
13 3 9 18
w г d u
То-есть: Wer du? —Кто ты?
«Должен сознаться, — говорит Мекензи, — что эти слова смутили меня. Я не готовился к вопросу; к тому же, мне никогда не приходилось объяснять мое общественное положение собаке. Оправившись, однако, от удивления, я объяснил Рольфу, что я прибыл издалека, что люблю животных и много слышал о нем. Рольф кажется удовлетворенным и выстукивает сам, без приглашения: «Lieb had Lol dirr» — Лоль любит тебя. (Лоль — ласкательное название Рольфа). Замечательно здесь неправильное построение фразы и неправильное склонение (dir, вместо dich)».
Вообще, надо заметить, что Рольф в своих ответах, вопросах и «письмах» усвоил себе довольно своеобразный язык, которого придерживается всегда, независимо от того, кто с ним занимается: весьма важное обстоятельство, говорящее против теории невольного внушения. Кстати, приводим любопытный, единственный в миpe образчик настоящего
собачьего письма. Немецкий журналист-популяризатор, доктор Граденвиц адресовал Рольфу письмо, которое г-жа Мекель прочла собаке вслух. Письмо было составлено в слдующих выражениях:
«Милый Рольф! Ты еще не знаком со мной, но я слыхал о тебе уже давно. Я видел твой портрет и много о тебе слышал от матери (т. е. г-жи Мекель) и от моего друга Мекензи. Мне очень хотелось бы повидать тебя лично. Приезжай же ко мне в Берлин; тут так весело теперь: много снегу и такого глубокого, что в нем тонешь. Вот раздолье для мальчиков, девочек и собак! Я мог бы и сам к тебе npиexaть, но путь так далек, и приходится оставаться дома. А пока шлю тебе несколько картин: на них — собаки, кошки, птицы и люди. Отвечай мне поскорее и кланяйся от меня матери, Иеле и Дези. Твой доктор Граденвиц».
(Поясним, что Иела — это собака, подруга Рольфа; Дези — кошка семьи Мекель; оба животных в настоящее время также с успехом обучаются счету и письму по той же системе, что и Рольф).
Вот какой ответ получил ученый от своего четвероногого корреспондента (передаем в несколько вольном переводе: соблюсти особенности немецкого стиля Рольфа невозможно по-русски):
«Дорогой! Ты много удовольствия доставил бедному Лолю. Лоль видел все картинки, очень хороши. Дези будет учить, что они, и Иела. Не много снегу в Маннгейме, но вода тверда от холода. Лоль и мать были в лесу, и бабушка, также дети. Злой человек бросил дерево в Лоль, не попал. Тогда Лоль был глуп, поплыл в Рейн. Собака лаяла на доме. В воде было холодно, Лоль дрожал, мать бранила, прикрыла его. Привет. Твой Лоль».
Замечательное происшествие, о котором рассказывает собака, действительно случилось незадолго до того: во время прогулки Рольфа в городском парке с «матерью» (т.е. г-жей Мекель), рабочий пригрозил собаке толстой дубиной; Рольф бросился бежать, провожаемый громким лаем другой собаки, взобравшейся на крышу конуры. Со страху бедный грамотей кинулся в холодные воды Рейна.
Что сказать обо всех этих фактах? Строить догадки, выдвигать теории еще рано. Но и отвергать огульно факты, подтвержденные рядом видных специалистов, конечно, было бы опрометчиво. Самое лучшее, что можно сделать для выяснения глубоко интересного вопроса о мыслящих животных — это постараться повторить эти опыты с другими животными.
«В высшей степени важно, — пишет проф. Г. А. Кожевников, — чтобы лица, имеющие умных комнатных собак и находящиеся с ними в постоянном общении, попробовали бы вступить с ними в те особые отношения, которые создались между г-жею Мекель и Рольфом, и которые основаны на выстукивании им букв с помощью условных знаков. Проф. Циглер совершенно справедливо говорит, что открытие фон-Остеном у животных способности выстукивать буквы есть одно из величайших открытий нашего времени. Мы не понимаем животных потому, что не умеем с ними объясняться. Теперь способ объясняться найден. И настоятельно необходимым является поскорее выяснить, в какой мере другие собаки и лошади способны пользоваться этим способом, какими особыми качествами должны они обладать, всякий ли человек может вступить в общение с животными по этому способу, и как этого можно достигнуть».
На этом мы и закончим пока наши беседы о мыслящих животных. Не будем спешить с заключениями. Дальнейшее изучение покажет, что в этих сообщениях безусловно достоверно и что должно быть отвергнуто. И само собою разумеется, что в свое время мы охотно поделимся с читателями результатами этих исследований.
В. Л. Дуров (дрессировщик – прим. Grandpaper) полагает, что здесь может играть роль внушение. О своей собаке Запятайке он рассказывает следующее: «Я раскладывал на песке арены большую карту России. Особенно бросались в глаза моря. Кто-либо из публики просил показать какое-либо море, и Запятайка немедленно направлялась к этому морю и усиленно демонстрировала его мордочкой и лапкой. Конечно, в этом случае нельзя говорить о географических способностях Запятайки, а исключительно о ее восприимчивости к гипнотическим внушениям: я мысленно рисовал в ее мозгу очертания заданного моря, которое, там, так сказать, «отпечатывалось».
Объяснение В. Л. Дурова представляется нам, однако, мало убедительным
Поделиться: